Я изумился:
— Джаз?? Конечно, люблю. Почему ты спрашиваешь?
— Тогда слушай... — Он повернулся к океану и стал, словно сетью, вытягивать из него слова: — Это была секретная операция, американцы называли ее Frantic Joe — «Неистовый Джо». То есть «Неистовый Сталин». А суть была вот в чем. Летом 1944 года, еще до открытия их Второго фронта и высадки в Нормандии, их «Би-17», «летающие крепости», летали из Англии бомбить немецкие заводы и в Германии, и даже в Румынии. А потом исчезали. Просто исчезали, и все. Даже «мессершмитты» не успевали перехватить их на обратном пути в Англию, хотя от Румынии до Англии восемь часов лету. Ну, в то время, теми самолетами.
Гитлер, Геринг и командование Luftwaffe бесились от злости. Они не могли понять, как американцы могут лететь от Англии до Румынии и без всякой дозаправки вернуться обратно. Да еще незаметно!
А все было просто: янки, отбомбившись, не летели в Англию, а летели на восток и садились за линией нашего фронта под Полтавой. Там был аэродром, построенный по тайному договору Сталина, Рузвельта и Черчилля. Там американцы отдыхали, заправлялись и опять бомбили немцев. То была так называемая «треугольная миссия» — американцы летали по треугольнику Полтава — Италия — Англия — Полтава и бомбили немцев по дороге.
А теперь вот история, которую я вже никогда в кино не сниму, а ты — не знаю, вдруг ты и в Голливуд прорвешься. Слушай.
В июне 1944-го в Англии, на американской базе в Сорп Абботс, командование Восьмой авиадивизии каждый день собирало по 40-50 лучших пилотов, штурманов, радистов и стрелков и предлагало им принять участие в «секретной миссии особой важности». Никто не отказывался, в том числе экипаж «Би-17G», который все называли The Flying Jazz — «Летающий джаз». Ты знаешь, какой экипаж у «летающих крепостей»?
Я молча пожал плечами.
— 10 человек! — сказал Яков. — Первый пилот-командир, второй пилот, штурман, радист, бомбардир и пять стрелков — на «скуловых» пулеметах в носу, в радиорубке, в бортовых амбразурах и в хвосте. Так вот, в том экипаже человек семь были не только летуны и вояки, но и джазмены. Из Нэшвилла, Сан-Луиса и Нью-Орлеана. Они ж там, в Америке, все пришли в армию с гражданки, как Элвис Пресли, быстро выучились на летчиков и радистов и — пожалуйста, собрались в «Летающий джаз», в их авиации первый пилот сам подбирает себе экипаж...
Песня, которая упоминается в тексте:
Я удивился джазовым познаниям старика и в сомнении заерзал на скамейке. Но Яков не обратил на это внимания.
— И как токо они записались добровольцами на эту миссию, — продолжал он, — им с ходу сделали прививки от сибирской чумы и других «русских» болезней, выдали полярное обмундирование, и уже назавтра 130 «Би-17» и 70 «мустангов» сопровождения взлетели в ночное небо. Ты представляешь, шо такое 200 самолетов в воздухе одновременно? От рева их моторов не только земля дрожала — в Сорп Абботс колокол рухнул с протестантской церкви! Н-да... — старик передохнул. — Тебе, конечно, интересно, откуда я знаю такие детали. Подожди, узнаешь.
Набрав высоту, самолеты пошли на восток. Теперь представь, как это выглядит. Все экипажи одеты в полярные костюмы с электрическим подогревом, меховые рукавицы и ботинки, а поверх — ремни безопасности, стальные шлемы, кислородные маски, летные очки и парашютные ранцы с компасом.
И вот вся эта громада над целью, над Рухландом всего в 100 километрах от Берлина. В этом Рухланде немцы делали синтетические масла для танковых моторов. На подходе к нему «Би-17» снизили скорость и открыли бомбовые люки, отчего тряска стала — ужас...
Ладно, не буду тебя мучить, я ж по твоему носу вижу, шо ты мне уже не веришь. Так вот, я был в том самолете. И в Англии на базе Восьмой авиадивизии тоже был.
Потому что всю эту операцию курировали лично Рузвельт из Вашингтона, Черчилль из Лондона и Сталин из Москвы. Ну а это уже 44-й год, Сталин уже очухался от паники 41-го года, он уже генералиссимус, и все, шо он делает, наша студия фиксирует для истории. Поэтому в Полтаву были отправлены не одна, а две киногруппы — моя и Семена Школьникова. Тебе понятно, почему две?
Я честно пожал плечами:
— Н-нет...
— Но это ж просто! — сказал Майор. — Мы летали с американцами, и если бы одного из нас сбили, история бы не пострадала. Ладно, слушай дальше, это только цветочки. Американцы сбросили бомбы — семь тонн с каждой машины, я это снимал, лежа с камерой у бомбового люка. И, между прочим, на мне не было никакого костюма с подогревом, а просто наша меховая куртка и собачьи унты. Но мы тогда здорово долбанули фрицев! Бомбы летели вниз, как семечки! Потом ребята дали скорость, и я снял позади нас столбы дыма высотой в пять километров!
Тут нам пришлось принять бой с «мессерами». Все-таки они нас нашли! А это были «Мессершмитты-109» с желтыми носами, ударный «Конкор» Геринга. Они прорвались через прикрытие «мустангов» и набросились на наши тихоходные «летающие крепости». Я бегал по пустому бомбовому отсеку от стрелка к стрелку и снимал, как эти джазмены отстреливались из всех 13 пулеметов, установленных на «Би-17».
В результате немцам удалось сбить две «летающие крепости», а наши «мустанги» и стрелки «Би-17» сбили пять «мессеров», и, оторвавшись от немцев, мы ушли на восток в сплошную облачность. Все-таки поразительно — сколько раз я летал из Европы в Москву и во время войны, и после, всегда над Европой чистое небо, а как долетаешь до Польши и СССР, так — шо хошь делай — сплошная облачность!
«НА ПУСТОМ БЕРЕГУ РЕКИ, ОГИБАЮЩЕЙ ГОРОД, ВЫХОДИТ ИЗ ВОДЫ ЮНАЯ КРАСАВИЦА, ПРЕКРАСНАЯ, КАК МАРИНА ВЛАДИ В ФИЛЬМЕ «КОЛДУНЬЯ»
Короче, от Рухланда до Полтавы мы летели еще пять часов. В бомбовом отсеке у каждой «летающей крепости» стояли дополнительные баки с горючим. Тогда, в 1944-м, это был самый длинный рейд — 12 часов от Англии до Полтавы без дозаправки!
И вот, представь себе, на рассвете мы вже летим над Польшей, солнце встает, облака поднимаются, я сижу с камерой на месте носового стрелка и вижу внизу только убитую войной землю. Никаких деревьев и домов, только руины, окопы и воронки от снарядов! Тысяча километров мертвой, бомбами изрытой земли! Это было страшней самых страшных бомбежек...
И так, истратив всю горючку, мы буквально на последних каплях приземлились в Полтаве. А при заходе на посадку Ричард Кришнер, второй пилот и трубач из Нэшвилла, которому было-то тогда, как твоим дядькам, 22 года, вдруг увидел сквозь боковое окно кабины не то мираж, не то видение: под высоким обрывом, на пустом берегу реки, огибающей город, выходит из воды юная красавица, прекрасная, как я не знаю — Марина Влади в фильме «Колдунья», токо еще моложе.
Но самолет пролетел мимо и сел на том секретном аэродроме. Там для тяжелых «Би-17» была одна посадочная полоса, выложенная из металлических секций. И все. И мы садились, как гуси, — в хвост друг за другом. А «мустанги» садились рядом на земляное покрытие, там по краям летного поля стояли наши «Яки» и американские «Аэрокобры», полученные по ленд-лизу. Дальше и целиком: http://www.bulvar.com.ua/arch/2014/11/532b2ae3eb4fd/