Из письма С. Гордона двоюродному брату, 19.09.1944.
Среди литовцев был самый высокий в Прибалтике процент как убийц евреев, так и тех, кто помогал скрываться евреям.
Josef Kats, комментарий к http://varandej.livejournal.com/574767.html
Продолжение. Начало: http://in-es.livejournal.com/283838.html, затем: http://in-es.livejournal.com/284252.html
Письмо 5
3.12.1944
Дорогой Марик!
Сегодня получил твое письмо от 16 ноября. Спешу на него ответить. Книгу я получил недели три тому назад. Если можешь, вышли мне учебники английского языка для средней школы: часть 1, авторы Годлинник и Кузнец, у меня есть 2-я, 4-я и 5-я части, а первой, самой нужной, никак не могу получить.
Очки я раздобыл в Вильне с помощью Грини, имею даже запасные с узкими яйцевидными стеклами серого цвета, как носили «недавно», лет 70 тому назад. (…)
Перехожу к моему дальнейшему повествованию. Не помню, писал ли я о преследованиях первого периода (до гетто), на всякий случай повторю.
Преследования эти шли одновременно по двум линиям. Во-первых, неофициальной, проводимой гестапо, что заключалось в массовом ежедневном и еженощном похищении людей из квартир и их убийстве.
Во-вторых, по линии неофициальной, проводимой сотрудничавшими с немцами литовскими собаками и немецкими палачами. Впрочем, убийства производились палачами литовцами, которые своим зверством превзошли немецких учителей.
8 июля был вывешен приказ о том, что все евреи без различия пола и возраста обязаны носить на груди и на спине с левой стороны круглый знак диаметром в 10 см белого цвета, окаймленный желтой полосой с черной буквой J (Jude) 8 см величиной посередине. Кто не подчинится, будет строго наказан за это смертью. Впрочем, другого наказания для евреев вообще не было.
А до введения «лат» евреям под страхом смертной казни приказали отдать все золотые и серебряные вещи, заплатить 5 000 000 руб. контрибуции, отдать радиоаппараты и велосипеды. А также запасы продуктов. Никто не имел права иметь больше 300 рублей.
Приблизительно через три дня последовало запрещение ходить по тротуарам. Несколько десятков женщин, уличенных литовцами в этом преступлении, было направлено на Понары и расстреляны, потом запретили ходить по всем главным улицам.
По другим сведениям, евреям можно было ходить только от 10 до 15 часов. Затем введены были новые «латы» в виде голубой шестиконечной звезды на белом поле, они просуществовали недолго и были заменены желтыми шестиконечными звездами.
Люди поминутно щупали себе спину и грудь. Так как за выход на улицу, хотя бы без одной латы – смертная казнь. Параллельно со всем этим евреи, лишённые всякого пайка, обязаны были ходить на разные принудительные работы, где их часто подвергали зверским избиениям.
В особенности страшны были принудительные работы в казармах штурмовиков. Эти поганые гитлеровские ублюдки ежедневно замучивали насмерть несколько человек. Я тогда ходил на работу, как тебе уже писал, на Легионовскую, на место выставки, был там постоянно вместе с Даней и с инженером Спокойным (он, между прочим, жив и просидел 9 месяцев в канализации).
Бедный Даня погиб в Эстонии голодной смертью. Узнал я это от Милецкой, когда был в Вильне. В немецких казармах мы чинили огнетушители, собирали всякий хлам, чистили, таскали вместо лошадей.
Я портил там, что только мог. Мне удалось окончательно искалечить несколько небольших динамо, моторную жилу и пару аккумуляторов. Все сошло удачно, мне удалось избежать побоев. Других при мне били почти ежедневно.
Между прочим, когда я был в Вильне, мне довелось к великой моей радости видеть, что на этом самом месте, где нас принуждали работать, теперь работают взятые в плен фашисты.
3 сентября 1941 года произошла крупная провокация. Немцы объявили, что евреи стреляли из окон и тяжело ранили двух солдат. Около 6 тысяч евреев было схвачено и отправлено на Понары и там зверски умерщвлено.
От еврейского населения был очищен квартал между Немецкой и Завальной улицами, т.е место, где потом устроили гетто. 6 сентября я, как всегда, вышел в 6 утра на работу, по улице (неразборчиво) пробрался к Дане на Свирскую, там с группой евреев человек в 60 пошли мы к Большой. Однако выйдя на площадь перед старой Ратушей, мы увидели, что все перекрестки охраняются вооруженными литовцами. Нас загнали в Стеклянный переулок. Ни на Большую, ни на Немецкую, ни на Доминиканскую выхода не было.
Спешно воздвигали деревянные высокие стены, отгораживающие территорию будущего гетто № 2. Гетто № 1 было между Немецкой и Завальной. Христианское население выезжало из этих домов. Евреям уже никуда уйти было невозможно.
Автор фото: JohnArmagh - собственная работа, Общественное достояние, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=9813823План Вильнюсских гетто. 1. Библиотека (центр сопротивления) 2. Юденрат 3. Большая синагога 4. Больница 5.Тюрьма. 6. Ворота.
На карте упоминаемые свидетелем улицы: Vokiečių g - Немецкая ул., Pylymo g - Завальная, Stiklių g - Стеклянный пер.(Пер. с литовского)
Вдруг раздался крик: прячьтесь, едет гестапо! Все бросились по подворотням, в подвалы и т.д. Я вбежал во двор дома рядом с большой Синагогой. Этот двор, где когда-то было столько народу, был пуст и безмолвен, все население этого дома за два для до этого было уведено на Понары.
Потом на улице раздался шум автомобилей, потом крики и выстрелы. Гестаповцы стреляли в тех евреев, которые не успели спрятаться. Затем все стихло.
Прибежали немецкие солдаты. Они хотели вести нас на работу и спорили с литовцами о нас. Потом появился какой-то немецкий полицай, и нас в этот день из гетто не вывели. В течение всего дня в гетто под конвоем пригоняли тысячи людей. В каждую еврейскую квартиру приходили литовские солдаты, давали 10 минут на сборы и гнали в гетто.
Движение на улицах было остановлено. Во всех воротах стояли вооружённые литовские псы. Много я видел в этот день страшных картин. Какая-то маленькая девочка стала просить литовца, чтобы он выпустил ее из гетто к родителям. Вместо ответа зверь тяжелым сапожищем ударил ребенка в грудь и свалил на камни.
Какая-то больная женщина, полупарализованная, которую несли, осталась лежать на мостовой. Ей велели встать, она, конечно, не могла, тогда ее стали избивать ногами, срывать с нее одежду, тыкать оружием.
День шли люди с метками, старики и дети, больные и калеки. Только вечером я дождался своих. Пришли Леночка, ее мать, моя мама, двоюродная сестра Леночки, учительница английского языка, Мишлин, Лившиц и его дядя Лев Я. Парнес.
Моего тестя уже не было. Его забрали со всем Юденратом 1-го сентября. Пришла также та девочка-сирота, о которой ты спрашивал. Она погибла, как и все.
О жизни в гетто напишу в следующем письме. Твоя мама говорила мне, что слышала от одной женщины, что будто бы инженеров из Минска эвакуировали в Магнитогорск.
Жду ответа. Целую всех.
Сережа.