Когда мне было 14 лет, мы с мамой стали чувствовать, что нам не хватает кого-то в качестве объекта любви. Мы хотели взять собаку. Но все вокруг стали говорить, что собака – это слишком большая ответственность. Тогда мы решили взять котёнка.
Гуляя в окрестностях моей школы, мы наткнулись на нескольких бездомных котят. Их было трое, серые, полосатые, причём один длинношёрстный. Котята были не совсем дикие, потому что их подкармливали жильцы близлежащего дома. Мы стали их подзывать. Из окон тут же высунулись люди, стали рассказывать историю этих котят и давать нам советы, как их поймать.
Одна женщина сказала, что если мы поймаем самого красивого, длинношёрстного котёнка, то она хотела бы его взять, а нам отдаст тогда своего котёнка, которого недавно взяла и успела приучить ходить в песочек. «Только он у меня кис-кис не понимает, я его зову коша-коша»,- сказала она.
Почему мы решили поймать для этой женщины длинношёрстного, а себе взять её «кошу», я не очень себе представляю, но факт тот, что мы с мамой немедленно стали придумывать имя для этой «коши». «Коша» нам показалось неэлегантно, зато пришло в голову имя «Гоша». На том и порешили.
Разработанная нами стратегия поимки котёнка заключалась в покупке сачка для насекомых. Пока мама искала осенью в магазинах сачок, мы продолжали мечтать о котёнке. Однажды мы возвращались вечером от бабушки и, зайдя в парадную, вдруг услышали мяуканье. Широко раскрыв глаза и рот и переглядываясь, мы робко позвали «кис-кис». Мяуканье повторилось, а мы, поднявшись на 3-й этаж, увидели черного котёнка с белыми пятнами. Было ясно, что он бездомный и его кто-то подкинул. Он поднялся вслед за нами и вошёл в квартиру, продолжая мяукать. Мама дала ему молока, но он не пришёл от этого в восторг и продолжал мяукать. Его очень привлекал звук текущей воды, он бегал из кухни в ванную, а оттуда в туалет. Оказавшись в туалете, он вдруг прыгнул на унитаз и сделал туда свои дела. Мы с мамой были потрясены. Чего же ещё желать? Котёнок, который уже умеет ходить в унитаз! Это была необыкновенная удача!
На другой день мама повезла Гошу к ветеринару, он сказал, что он здоров и ему может быть 2,5-3 месяца. В аптеке мама купила шампунь от блох на всякий случай, и мы вечером его выкупали. Он очень сопротивлялся, но мы его вымыли и вытерли.
У моего одноклассника Толи Шабельского дома жили два огромных (весом каждый чуть ли не 8 кг) чёрных кота, одного из которых звали Бегемот (Мотя). Мама Толи Кира Петровна сообщила нам, что рыбу для кошачьего супа потрошить не надо. Мама засомневалась, не будет ли слишком неприятный запах от непотрошённой рыбы, но Кира Петровна авторитетно заявила, что котам «чем вонее, тем вкуснее». Поэтому большой проблемы с едой для кота у нас не было. Мы покупали мойву и из неё варили Гоше суп с геркулесовой крупой. Он был вполне доволен. Но когда маме удалось раздобыть камбалы, то Гоша сразу понял, что для него наступил праздник желудка. Мы честно с ним поделились, видя, как трудно ему дождаться разделки рыбы.
Гоша помогал нам распознать хорошую сметану от плохой: к восстановленной (из восстановленного молока) и разбавленной или несвежей он не прикасался. Вкусовые пристрастия оказались у него довольно неожиданными. Больше всего на свете (может быть, кроме камбалы) он любил зелёный горошек и фасоль. Когда я или мама открывали банку консервированного горошка, он чуял это из дальней комнаты и стремглав мчался на кухню с громким мяуканьем. Он вставал на задние лапы, тянулся мордочкой к столу, причём каким-то образом делал свою морду необыкновенно худой, чтобы мы поняли, насколько он голоден. Ему удавалось втянуть щёки, а в его взгляде читалось: «Господа, я не ел шесть дней!» Поев фасоли или гороху, Гоша, наоборот, надувал щёки как на славу попировавший гурман. Когда нам надо было уехать на пару дней, то мы оставляли ему сухой фасоли и знали, что он останется сыт и доволен. С чем это было связано, неясно, но возможно, с тем, что мы с мамой к осени 1975 года стали вегетарианками и мяса у нас в доме не водилось. Изредка, правда, была кура, и с курой связан эпизод по воспитанию Гоши.
Это было через несколько дней после того, как он у нас поселился. Мама приготовила вермишель с курятиной, поставила на стол, и мы чем-то отвлеклись. Услышав спустя некоторое время подозрительное чавканье, мы вспомнили, что теперь живём не одни, и побежали посмотреть, как там наш ужин. На столе сидел Гоша и уплетал куру, закусывая вермишелью. Маме пришлось его поучить плёткой. С тех пор на стол он не лазал.
Когда мы взяли Гошу, мама делала в квартире ремонт. Гошиным любимым занятием было сидеть и смотреть, как мама красит батарею или клеит обои. Он никогда не мешал ей и не портил, только внимательно смотрел. Но ещё раньше он нас пристыдил тем, что в один из первых дней засунул лапу под батарею и вытащил оттуда большой клок пыли. С тех пор я тщательно пылесосила под батареей и в других местах.
Кстати, пылесос и Гоша – это был ещё один аттракцион. Он страшно его боялся и, когда тот молчал, пытался с ним заигрывать.
Я очень любила играть с Гошей. К концу верёвки я привязывала бумажный ком, расставляла по комнате стулья на некотором расстоянии друг от друга и от кровати и устраивала Гоше кросс через всю комнату. Он прыгал за бумажным комком по стульям и тоже был в восторге.
Характер у него был независимый. Когда мы его брали в постель, он уходил, но потом приходил сам, когда хотел. Мы сделали ему место из старой диванной обивки, он часто там спал, но утром обычно оказывался у меня или у мамы в ногах. Если он видел закрытую в комнату дверь (там могло никого не быть), он садился возле неё и ждал, пока мы откроем. Так мы привыкли все двери держать открытыми.
Когда мы приходили домой, он слышал это ещё до того, как мы поворачивали в двери ключ, спрыгивал, вероятно, с кровати, и мчался встречать нас. Мурлыча, он ложился на спину и просил погладить ему белый животик и за ушками.
Поскольку мы хотели взять всё-таки не кота, а собаку, то хотели приучить Гошу ходить с нами гулять. Вначале мы брали его на прогулке на руки. На улице он приходил в ужас и пытался вскарабкаться как можно выше, то есть ко мне на голову. Потом мы купили Гоше шлейку, которую одевают на самых мелких собак. В этой шлейке мы вывели его на прогулку. При первой же возможности он забрался на дерево и не желал оттуда слезать.
Наши попытки снять его с дерева привели к тому, что поводок запутался меж ветвей и Гоша повис на нем. Чтобы забраться на дерево, я сбегала домой и принесла табуретку, но всё равно первые ветки были слишком высоко, и ни я, ни мама не могли достать до них, чтобы распутать поводок.
В ближайшем доме располагался штаб дружинников. Я сбегала к ним с вопросом, нет ли у них лестницы и не могли бы они помочь нам снять кота с дерева. Мне со смехом ответили, что они «не общество по охране животных». Смеркалось. Мимо шёл восьмилетний мальчик с мамой. Мы энергично растолковали ему нашу проблему, он согласился залезть на дерево, быстро распутал поводок, и Гоша оказался у нас в руках.
Больше мы с Гошей на прогулку не выходили. Если надо было отвезти его к ветеринару или к бабушке, мы клали его в старый мамин портфель, и он очень тихо там сидел, не подавая никаких признаков беспокойства, так что в троллейбусе никто и не подозревал, что тут едет кот. Весил Гоша мало, 2 кг 200 г, как я, когда родилась, и перевозить его было легко.
Когда мы ездили отдыхать в Борисовку, первый раз мы на месяц отдали его тёте. У неё он отъелся, и морда его изменилась. На второй год тётя нашла среди своих знакомых одну даму, которая своего кота заводить не хотела, но с удовольствием принимала на постой котов знакомых. У неё были мыши, и коты ей были нужны для их отпугивания. Гоша у неё показал себя с лучшей стороны: поймал мышь и даже птицу, осмелившуюся присесть на подоконник.
Когда мы взяли собаку (а она вначале отличалась бешеной энергией), Гоша переживал большой стресс. Он перебрался жить на шкаф, так что мы вынуждены были даже подавать ему туда еду и питьё. В туалет он ходил, когда собака засыпала. Он обнюхивал ей лапы, и, вероятно, смог бы с ней подружиться, если бы не её ненормальный в то время темперамент.
Жизнь Гоши у нас, по существу, закончилась. Тётя очень жалела его и нашла других знакомых, которые мечтали о коте. В семье этих тётиных знакомых был мальчик младшего школьного возраста, который полюбил Гошу, да и вся эта семья относилась к Гоше с большой любовью и уважением. Если Гоша лежал на диване, семья устраивалась смотреть телевизор на скамеечке. Гоша жил у них как король долгие годы до самой смерти.